Акира чувствует присутствие
Шики, не поворачивая головы. От Иль Рэ словно веет ледяным ветром,
мурашки бегут по влажной от пота и крови коже. Страх холодными
щупальцами закрадывается в душу, разум в панике подбрасывает мысль о
бегстве, но ноги не слушаются. Акира просто не способен встать
самостоятельно. Бурые полноводные ручьи размывают грязь на
полуразрушенном асфальте, дождь заливает глаза, смывая слезы с
посеревших щек. - Ты опять здесь? – шум воды, бегущей по проулку, не
способен заглушить спокойный низкий голос. – Я, кажется, предупреждал
тебя о том, чтобы ты не смел больше показываться мне на глаза. Акира
не оборачивается, сидя на коленях прямо на голой земле и сжимая в
кулаке жетон «Игуры». Лезвие катаны прижимается к его позвоночнику, и
юноша вздрагивает скорее от неожиданности. Шики мягко ведет мечом вниз,
оставляя дыру на куртке. Надавить чуть сильнее, и лезвие проткнет
футболку и войдет под кожу, чертя за собой ярко-алый кровавый след. -
Так хочешь умереть? – Иль Рэ усмехается. Такой смелый мышонок, по воле
случая попавший в жестокий город. До глупости смелый. – Я могу убить
тебя. - Делай, что хочешь… - так тихо, шепот Акиры буквально
сливается с шумом дождя. Шики хмурится, сильнее сжимая рукоять катаны. –
Мне все равно. Сильные руки подхватывают юношу, и Акира вскрикивает
от неожиданности. Жетон выскальзывает из пальцев, с мелодичным звоном
ударяясь об асфальт и скатываясь в водосток. Нет… Кейске… - Отпусти
меня! – Юноша кричит, вырывается, но стальную хватку не разжать, пальцы
лишь сильнее вжимаются в тело. Шики ухмыляется, огладив свою жертву
замораживающим взглядом. – Хватит! Убей меня, если хочешь! Не издевайся!
– Еще немного, и слезы вновь хлынут из светлых серебряных глаз. -
Спокойно, мышонок, - буквально мурлычет Иль Рэ на ухо Акиры, чувствуя,
как обмякло в его руках гибкое тело. Хочет потерять сознание? Ничего не
выйдет… - Ты сам позволил мне делать с тобой все, что я захочу. -
Черт! Черт! Черт! – Юноша бьется, забыв о страхе перед смертью, о
буквально благоговейном ужасе перед Иль Рэ. Рука в черной перчатке
несильно сжимает его горло, наполовину перекрыв доступ воздуха. Акира
замирает, инстинктивно вцепившись в запястье мужчины. Алый режущий
взгляд проникает в самую глубину серебристых испуганных глаз. Юноша не
выдерживает первым, стыдливо закрыв веки. - Не кричи, здесь все
равно никого нет. – Стальной холод в голосе не сравнится с убийственным
льдом темных глаз Иль Рэ. Шики едва ли не физически чувствует, как
медленно тает сопротивление его жертвы. Но что-то подсказывает мужчине,
что этого юношу будет не так просто сломать. - Куда ты меня тащишь? –
хрипло, насильно вырывая слова из пересохшего горла. Мужчина
усмехается, подставляя лицо прохладным дождевым струям. Ночной призрак,
жестокий фантом, убивающий всякого, кто может помешать его планам. В
мутном лунном свете Иль Рэ выглядит, словно языческое божество. Опасное и
безжалостное божество, которое очаровало Акиру еще при первой их
встрече. - Туда, где ты навсегда поймешь, кто твой Хозяин. И Шики, прижимая к груди свою новую игрушку, растворяется в темноте городских трущоб.
- Мама… Мальчик
подползает к трупу, осторожно трогает маленькой ручкой покрытое кровью
тело. Грохот снаружи заставляет ребенка испуганно сжаться, закрыть
ладошками белобрысую голову. Вой сирены разрывает на части ночной
воздух, пулеметная очередь слышится уже совсем близко. Взрыв, и алое
зарево накрывает темное небо. - Мамочка, вставай! – Мальчик трясет безвольную руку матери, панический страх отражается в ясных серых глазах. – Мамочка! Топот
ног по лестнице, и в комнату врываются двое мужчин, облаченных в
японскую военную форму. Половину лица одного скрывают покрасневшие
бинты. Ребенок вскрикивает от ужаса, прижимаясь к телу матери, пряча
лицо в мокрых от крови складках ее кофты. - Мальчик, ты что здесь
делаешь? – Солдат со светлыми соломенными волосами хватает ребенка за
руку, и Акира кричит от ужаса. – Вставай, мы поможем тебе! Не бойся, мы
друзья! - Поторопись, Шидо, нужно уходить, чтобы не отстать от наших,
- в голосе второго слышатся панические нотки. – Хватай этого ребенка и
пошли уже! - Я не могу, он вырывается… - Мужчина морщится, когда
мальчик до крови вцепляется ему в руку зубами. – Успокойся, чертенок, у
нас нет времени возиться с тобой! – И солдат, ловко перехватив Акиру под
пояс, поднимает того на руки. - Нет, нет!!! – Ребенок визжит, извиваясь и рыдая от ужаса. – Мама! Я не уйду от мамы!!! - Она умерла, мальчик, ей уже ничем не поможешь! Прекрати вырываться, а то я уроню тебя! -
Шидо! – буквально шипит первый солдат, и мужчина, крепко прижимая к
себе ребенка, поспешно покидает комнату, не обращая внимания на истошные
визги Акиры. Оглушающий грохот, и окна дома выбивает взрывной волной.
Солдат падает на пол, прикрывая своим телом ребенка. Куски арматуры и
оторванной черепицы сыплются со всех сторон. - Мамочка! Верни меня
маме! – Акира через силу хрипит это сорванным голосом. Шидо в
раздражении хватает ребенка за худенькие плечи и со всей силы
встряхивает, не обращая внимания на полный боли возглас. - Она умерла! Все! И
мальчик, кажется, понимает всю суть произнесенных слов. Дыхание
перехватывает от ужаса, ослабевшие руки разжимаются, отпуская плечи
солдата. Акира повисает на руках Шидо сломанной куклой, остекленевшим
взглядом смотря куда-то вдаль. - Что с ним, помер? – Первый солдат
кивает на ребенка, безвольно обмякшего в руках Шидо. Тот отрицательно
качает головой, поднимаясь на ноги. - Нет, просто в шоке. Нам нужно выбираться отсюда. И
военные поспешно покидают полуобвалившийся дом, который рассыпается за
их спинами горой кирпича и обгоревшего дерева. Первый и один из самых
жестоких уроков жизни был преподнесен Акире, когда ему было восемь лет.
Акира
слабо стонет от боли, парализовавшей все тело. Шики не бьет его, но
мышцы ноют, напряженные до предела. Словно юноша никогда не может
расслабиться. Металлический наручник натер кожу до крови, цепь ободрала
краску с железных прутьев кровати, когда Акира на первых порах в панике
пытался освободиться и бился в оковах, словно пойманный зверь. Шики
нравится наблюдать, как юноша раз за разом сдается под его пронзительным
взглядом, никогда не способный долго смотреть ему в лицо. Иль Рэ не
применяет насилия, не причиняет боль намеренно. Ломает не физически, но
уничтожает морально. - Черт… - Юноша подтягивает исхудавшие ноги к
груди, зябко кутаясь в тоненькую хлопковую рубашку – единственную
одежду, которую оставил ему Хозяин. Стакан, полный прозрачной чистой
воды, стоит намеренно далеко от Акиры. Юноша с трудом сглатывает слюну,
пытаясь смочить пересохшее горло. Скоро придет Шики. И заставит просить.
Иль Рэ необходимо умолять даже об этом, заливаясь краской унижения до
самых корней волос. - Черт! – Акира всхлипывает от бессилия и
переворачивается на спину. Он не ел уже несколько дней, но почти не
чувствует голода. Шики приносит ему еду, но юноша в раздражении
отбрасывает от себя пластиковые тарелки. Иль Рэ лишь пожимает плечами и
ждет. Тело скоро сдастся. Так всегда происходит. Возможно, скоро
сломается и душа. – Этот ублюдок… Кажется, он забылся тревожным сном,
полным смутных теней. Когда Акира насильно выдернул себя из забытья,
Шики был в комнате. Мужчина сидел в кресле напротив, расслабленно
положив голову на мягкую спинку. Такой спокойный… Черная водолазка
сползла вниз, открыв белое горло, которое Акира так бы хотел перерезать
своим кинжалом. Но юноша знал – стоит приблизиться к этой спящей змее,
как черные кольца вмиг распутаются, и клыки с ядом вонзятся в тело. -
Ты проснулся, я вижу. – Акира вздрагивает, поднимая глаза. Шики в упор
смотрит на него, на лице не отражается ни единой эмоции. Юноша иногда
сомневается, способен ли Иль Рэ испытывать хотя бы какие-то чувства. -
Я… Мне нужно воды, - шепчет Акира, едва шевеля пересохшими губами. Шики
не шевелится, спокойно наблюдая за своей жертвой. Выжидает. –
Пожалуйста… Иль Рэ поднимается на ноги, не спеша приближается к
прикроватному столику, так же медленно поднимает стакан с водой и
преподносит к бледным губам. Его действия – часть дрессировки. Его
взгляд – самая важная составляющая. - Просто дай мне стакан, - тихо
проговаривает Акира, тяжело дыша, с трудом расширяя грудную клетку. Иль
Рэ слабо усмехается. Маленький смелый мышонок, которого так трудно
сломать. Даже после недели заточения бунтарский огонь, привлекший
внимание Шики, все еще горит в серебристых глазах, умело скрытый усталым
взглядом. - Ты примешь воду от меня. Либо не получишь ее вообще. –
Никакой возможности отступления. Иль Рэ умело расставляет ловушки. Акира
зажмуривается, когда мужчина наклоняется к нему, мягко раздвигая
потрескавшиеся губы языком. Вода словно приносит с собой частичку жизни в
ослабевшее тело. Шики поит его медленно, позволяя в полной мере
насладиться процессом. Хищник. - Хватит, - шепчет юноша, отворачивая лицо, чувствуя на себе теплое дыхание Иль Рэ. – Я не хочу больше. -
Я принес тебе еду, - тихо, почти шепотом. Акира едва сдерживает дрожь в
голосе, мозг лихорадочно подбрасывает мысли об ужине, но юноша в
раздражении отмахивается от них. Возможно, чтобы специально досадить
черному призраку, нависшему сейчас над ним. - Я не буду есть. -
Решил уморить себя голодом? – усмехается Иль Рэ, садясь на краешек
кровати, как бы невзначай кладя руку в черной перчатке на тонкое
обнаженное бедро жертвы. – Ты же вроде всячески пытался мне доказать,
что хочешь жить. Вот так. Первая ловушка захлопывается, и в глазах
Акиры вспыхивает яростное пламя. Юноша в раздражении вскакивает,
отползая как можно дальше от Иль Рэ, насколько позволяет цепь. -
Какая тебе разница, ублюдок?! – Кричит, не заботясь о том, что взгляд
Шики прожигает насквозь. Опасно, но Акира продолжает, неожиданно сам для
себя. – Ты вроде собирался меня убить раньше, уже передумал? Гребаный
извращенец!! Пружина разворачивается столь внезапно, что юноша не
успевает среагировать, больно ударяясь затылком о стену. Шики навис над
ним черной тучей, закинув руки за голову, сжимая запястья почти до боли.
Короткая битва взглядов, и Акира первым отводит глаза. - Ты такой глупый, мышонок, - шепчет Иль Рэ на ухо замершей от испуга жертве. – В тебе совсем нет чувства самосохранения. -
Пусти, - шипит Акира сквозь зубы, вздрагивая, когда Шики несильно
прикусывает его ушную раковину, тут же зализывая это место. – Я ненавижу
тебя, сволочь… Как только я выйду отсюда… - Тогда что? – Губы Иль Рэ кривит усмешка. – Убьешь меня? Юноша
замирает, на миг забыв о всяком сопротивлении. И, правда, что? Убить
сильнейшего воина «Игуры»? Разве он способен на это? Все, что он может
сейчас – из последних сил вырываться из рук Иль Рэ, чтобы потом все
равно быть сломанным его волей. «Я так ничтожен…» Темные алые глаза
смеряют Акиру торжествующим взглядом. Он уже проиграл, все оставшиеся
попытки противиться – всего лишь тлеющие угли давно потухшего костра. -
Ты так громко кричишь о своей ненависти, но посмотри, как реагирует
твое тело, - негромко проговаривает Шики, и Акира зажмуривается,
покрывшись предательской краской, залившей бледные скулы. – Такой
маленький развратный мышонок… Приласкай себя. Юноша вздрагивает,
сжимая кулаки и комкая простынь. Белый цвет ткани противоречит темной
атмосфере этой комнаты. Если закрыть глаза – чернота нахлынет на тебя
полностью. Акира не способен спрятаться от Шики, даже избегая его
режущего алого взгляда. Рука осторожно опускается по животу вниз, пальцы
нащупывают сережку пирсинга, аккуратно вдетую под кожу пупка. Знак
принадлежности, который любезно преподнес ему Шики во время их первого
раза. Если не слушаться его приказов, хищник оставит еще одну свою
метку. Почти наверняка это будет уродливый шрам. Чертов засранец… Юноша
вздрагивает, когда ладонь обхватывает член, ссутулится, опуская голову.
Лишь бы не видеть ненавистной ухмылки на бледном до серости лице.
Кажется, кожа Иль Рэ никогда не знала загара. Больше улыбки Шики Акира
боится только его красных глаз. Жестоких темных алых глаз… Юноша
вздрагивает и кончает, закусив губу и откинувшись назад. Унижение,
которое надламывает стержень в душе с каждым разом все больше. - Так быстро. Акира
сворачивается калачиком, едва сдержав себя, чтобы не закрыть ладонями
уши, прячется. Шики хмыкает и поднимается на ноги. Юноша словно издалека
слышит, как Иль Рэ подходит к креслу, поднимает оставленные на нем
катану и плащ, звенит связкой ключей. Уходит. И вот так каждый раз.
Пришел, потрахался и ушел на «работу», избавляться от игроков и
распространять по Тошиме наркоту, этот проклятый «Райн». Акира
чувствует, что его вот-вот пробьет на истеричный хохот. - Я оставил
еду на столе. Ты ведь будешь ждать меня, мышонок? Знаю ведь, что будешь.
– Тихий ледяной смешок. Звук закрывающейся двери, и юноша садится на
кровати, прижимая колени к груди. - Ждать… А куда я денусь отсюда… Взгляд
останавливается на тарелке на прикроватном столике. Черный хлеб,
непонятная темно-зеленая смесь, напоминающая суп-пюре, и шоколадка в
яркой желтой упаковке. Акира все-таки не выдерживает, громкий смех
вырывается из его рта. Только истерик ему не хватало для полного
счастья… Юноша с трудом заставляет себя замолчать, прижимая ладонь ко
рту. Желудок сводит при мысли о еде. Нет смысла морить себя голодом,
если он не будет есть, Шики будет насильно впихивать еду ему в глотку.
Акира медленно тянется к тарелке и, помедлив мгновение, берет хлеб.
- Эй, как тебя зовут? Громкий
жизнерадостный голосок заставляет Акиру поморщиться. Качели рядом
неприятно скрипят, когда худощавого телосложения мальчик с разбегу
плюхается на них, улыбаясь от уха до уха. В его улыбке не хватает двух
передних молочных зубов, нос и щеки усеяли ряды конопушек. Глаза
добрые-добрые, как у преданного щенка. Большие и блестящие темно-медовые
глаза. Акира недружелюбно хмурится и отворачивается от нежданного
нового знакомого. - Чего? – себе под нос бурчит мальчик, крепче
сжимая в тоненьких руках железные прутья качелей. Но незнакомца,
кажется, не смущает неприкрытое раздражение Акиры. - Ты всегда здесь сидишь один, вот я и решил познакомиться с тобой! -
А если я не хочу с тобой знакомиться? – Акира смеряет незнакомого
мальчика холодным взглядом, который стекает с того, словно вода с камня.
Улыбка ни на мгновение не меркнет на дружелюбном лице. Мальчик
поднимает голову, подставляя лицо ярким солнечным лучам, отбрасывая
темные каштановые пряди со лба. Акира хмуро исподлобья наблюдает за ним. -
А мне и не важно! Меня зовут Кейске, я живу тут с рождения. Ты вроде
сюда попал совсем недавно, так? Кстати, я живу в той же комнате, что и
ты! Просто ты так быстро всегда уходишь, что я не успеваю тебя застать!
Кстати, а ты уже познакомился с нашими воспитателями? Особенно с
Хоуэлл-сенсей, она такая хорошая! А как тебе остальные ребята? Они почти
все очень хорошие, но вот старших следует остерегаться, они могут и
обидеть… Акира закрыл ладонями уши – казалось, словесный понос этого
мальчика не закончится никогда. Кейске перескакивал с мысли на мысль, не
задерживаясь ни на одной из них. «Что за чокнутый тип?..» - Стоп,
стоп! – Кейске замолкает, словно его внезапно кто-то ударил по голове.
Улыбка застывает на губах, и лицо принимает совершенно глупое выражение.
Словно у «китайского болванчика». Акира закатывает глаза и поднимается с
качелей. – Зачем ты лезешь ко мне? - Просто… - Мальчик замолкает на
мгновение, словно обдумывая что-то. – Я подумал, что тебе может быть
одиноко… Я тоже одиночка, и решил, что мы можем подружиться… - Я не
нуждаюсь в твоей дружбе, - бросает Акира через плечо, и радостное
выражение лица Кейске сменяется ошеломленной и внезапной грустью.
Мальчик уходит прочь, не обернувшись ни разу, а в груди словно колит
внезапно поселившаяся там досада. Будто вместе с улыбкой Кейске ушло и
теплое летнее солнце.
Дни тянутся сплошной серой полосой,
невзрачной чередой событий и густым туманом пустого времени. Кажется,
Кейске начал избегать Акиры, мальчик видит его только вечером, когда
возвращается в свою комнату. Его сосед обычно ложится спать раньше,
накрывшись одеялом по самую шею. Акира садится на кровать и смотрит,
изучает, пока есть на это возможность. У Кейске довольно высокий лоб и
густые каштановые волосы. Волосы Акиры тоньше и мягче. У Кейске большие
темно-карие глаза, цвет мальчик запомнил еще при первой их встрече, и
слишком короткие ресницы. Когда Кейске спит, он сопит, словно маленький
щенок. Он весь – отражение собачьей преданности и доброты. Слишком
открытый для того, чтобы выжить самостоятельно в жестокой реальности.
Как только мальчик выйдет за пределы детского дома, он, скорее всего,
погибнет через несколько дней в какой-нибудь подворотне от рук местных
бандитов. Кейске совершенно не приспособлен к самостоятельной жизни.
Кейске слишком сильно верит в людскую доброту. - Пацан! Эй, пацан! Акира
вздрагивает, выдергивая себя из своих мыслей, и оборачивается. К нему
сзади подходят трое ребят из старшей группы, каждому лет по
четырнадцать. Мальчик встает с земли, испуганно отходя назад. И, как
назло, никого из воспитателей рядом. Некого даже позвать на помощь.
Остальные дети сторонятся их, испуганно убегают прочь. Понятно, местная
«элита» пожаловала… - Ты новичок, так? – развязно проговаривает самый
высокий из троицы мальчик с огненно-рыжей шевелюрой и ядовитыми
маленькими глазками. – Я тебя раньше здесь не видел! - Он, вроде как,
попал сюда неделю назад, Чомей-кун, - усмехается парень с коротко
стриженными черными волосами. – Как тебя зовут, мелкий? - Акира, -
мальчик настороженно отступает назад, пока не упирается спиной в дерево.
В следующий миг Чомей грубо хватает его за воротник рубашки. – А вы
кто?.. - Мне не нравится твой тон, мелкий, - язвительно шипит он в
лицо Акире, и мальчик испуганно зажмуривается. – Может, нам научить
тебя, как нужно себя вести? - Тащите его в подвал, парни! – буквально визжит самый низкий из всей троицы. – Заставим его сделать это! Акира
вздрагивает и вырывается, и в следующий момент грубый удар в скулу
заставляет его вскрикнуть от боли. Чомей притягивает к себе мальчика,
обдавая его зловонным дыханием. - Не рыпайся, куколка, больнее будет. Тащите его! -
Остановитесь! – Акира ошеломленно оборачивается, смаргивая выступившие
на глазах слезы. Кейске стоит один посреди лужайки. «Что ты делаешь,
самоубийца, беги отсюда!» Акира в панике пытается вырваться, и в
следующую минуту ему грубо выворачивают руки. Кейске крепко стоит на
ногах, с вызовом глядя Чомею прямо в лицо своими медовыми глазами.
Чокнутый самоубийца… - Тебе чего надо, Куруруги? Я тебя не
приглашал, убирайся отсюда! Или хочешь присоединиться к нам? – Лицо
Чомея заливает багровая краска ярости. Еще немного, и он просто кинется
на Кейске. - Отпустите Акиру! Сюда сейчас придут воспитатели! - И
что они нам сделают? – Чомей смеется коротким отрывистым смехом,
верхняя губа задирается, открывая кривые пожелтевшие зубы. – Кудо-сан
будет только рад! - Я позвал Хоуэлл-сенсей! Чомей вздрагивает,
словно от пощечины, краска сходит с его лица. Мальчик грубо отшвыривает
Акиру от себя, и тот безвольно падает на траву. - Линяем, парни! Ты
мне еще ответишь за это, Куруруги! - Их озлобленные крики еще долго
доносились до мальчиков, пока троица не скрылась в дверях приюта. Кейске
обеспокоенно подбегает к Акире, помогая мальчику подняться на ноги,
игнорируя полный изумления и непонимания взгляд. - Ты в порядке? -
Придурок! – Акира вырывается из рук Кейске, испуганно глядя тому в
лицо. Снова это простодушное выражение, неужели он настолько хочет ему
доверять?.. – Зачем ты это сделал? Они же будут преследовать тебя! – Но
мальчик лишь отмахивается от него. - Они и так периодически лупят
меня, так что мне все равно. А вот тебе бы пришлось несладко, не
подоспей я сейчас. – Куруруги внезапно становится пугающе серьезным,
строго глядя на Акиру. – Они подстерегают новичков, затаскивают их в
подвал и заставляют делать всякие плохие вещи… Глаза Акиры расширяются от испуга, кажется, мальчик понимает, что хочет сказать ему Кейске. - И никто об этом не знает?.. А как же воспитатели?! -
Кудо-сенсей только поощряет это, говорят, он даже любит наблюдать
иногда… Единственная, кто может на них повлиять хоть как-то –
Хоуэлл-сенсей. Акира замолкает, испуганно глядя на мальчика. Он защитил его, пошел против этих троих один! Почему?.. - Спасибо… -
Да не благодари. – Улыбка вновь озаряет лицо Кейске, которое мгновенно
приобретает выражение глубокой преданности, которое так не понравилось
Акире с самого начала. Но, похоже, этот парень просто не может
по-другому. Такой уж он есть, этот Куруруги Кейске… - Акира… Ты
правда так сильно не хочешь дружить со мной? – Тихо, почти неслышно
бурчит мальчик, опустив взгляд, на что Акира добро усмехается и
приобнимает его за плечи. Похоже, этот парень не отстанет, пока не
добьется своего. - Хочу, хочу, только не делай такого несчастного
лица, - смеется мальчик, не без удовольствия наблюдая, как губы Кейске
вновь растягиваются в добродушной улыбке. Личный ангел хранитель Акиры,
который преданно последует за ним в Тошиму и вступит ради него в
«Игуру». Который там же и найдет свою преждевременную смерть.
