Старая гостиница светилась тусклыми огнями окон и была похожа на большой
дрейфующий корабль в ночи посреди океана. На улице не было ни души, в
такое время здесь было просто опасно находиться, и все трусливо
прятались в надежде продлить свою никчёмную жизнь ещё на одну ночь. Акира
лежал на старой скрипучей кровати, тупо смотря на запотевшее окно и
вспоминая обычный серый пейзаж, который он каждый вечер имел возможность
наблюдать с этого места. Слава богу, что сейчас его не было видно, и
Акира быстро переключился на рассматривание капель ядовитой жидкости,
которую по ошибке люди продолжали называть дождём. После третьей мировой
экология стала настолько паршивой, что даже воздух стал опасен, но люди
всё равно продолжали жить, как крысы, пытаясь приспособиться даже к
такой среде. Противно… Как же это было противно, цепляться за никчёмное
полуголодное существование всеми своими конечностями, выдирать последний
кусок хлеба из глотки другого такого же калеки, причём быть при этом
уверенным, что делаешь всё правильно. Сколько уже этой дряни он
насмотрелся за свою не такую уж долгую жизнь? До хрена. Акира
скривился, сколько ещё ему придётся торчать в этом омерзительном,
пропитанном кровью и потом месте? День ото дня ему становилось всё
труднее, и дело было даже не в постоянных драках и попытке спасти свою
шкуру, а в моральной усталости, ему настолько осточертело это всё, что,
дай только шанс, он бы не раздумывая свалил отсюда, схватив за шкирку
Мотоми, Рина и Кейске. Кейске… Интересно, жив ли ещё этот дурак, или
его уже пришили такие же моральные уроды, подсевшие на райн? Небось,
каждый из этих наркоманов готов глотку другому разодрать за лишнюю каплю
проклятого зелья. Мерзость, какая же мерзость. Акира ощутил, как к
горлу подкатывает тошнота, слюна стала тягучей, и безумно хотелось
сплюнуть на пол и выматериться так грязно, как только вообще возможно…
Чёрт, и когда он успел стать таким эмоциональным? Юноша рывком сел на
кровати, сжимая внезапно вспыхнувшие болью виски, тело почему-то
заныло, а в груди что-то закололо, заставляя наклониться, хватая ртом
воздух, чтобы не причинять себе лишних страданий. Но вдруг чьё-то
горячее дыхание опалило его ухо, и, когда боец выпрямился, кто-то
яростно вцепился в его шею. -Что за херня? – Его глаза расширились, когда он почувствовал, как горло кто-то сдавливает, - отпусти! Акира
явственно ощущал чужие пальцы на своей глотке, они вминались в кожу,
пытаясь проникнуть в плоть и, соединившись, оторвать жертве голову;
дикий страх с током крови пульсировал в набухших венах, а руки хватали
воздух, пытаясь сомкнуться на чужой руке. -От…пус…ти…. – Задыхаясь,
прошептал боец, понимая, что ещё немного, и он просто отключится от
нехватки кислорода, вот уже и мушки запрыгали перед глазами, - от… -Не
хочу, - знакомый до боли голос резанул по ушам так, будто бы это была
взрывная волна, и Акира рефлекторно сжался, понимая, почему не может
противиться напору убийцы, - я не отпущу тебя. Похоже, он улыбался, точнее, ухмылялся, обнажая острые клыки, на которых, наверняка, осталось немного крови предыдущей жертвы. -Кейске…
- Акира с ужасом вцепился в руки друга, уже не пытаясь высвободиться,
но надеясь своим прикосновением отрезвить Кейске и вернуть его к
нормальному состоянию, - очнись, Кейске… Пальцы на некоторое время
разжались, давая прокашляться и сделать жадный глоток раскалённого
воздуха, а потом вцепились с новой силой, ещё сильнее и ещё болезненнее
предыдущего раза. Однако сейчас Кейске явно не ставил перед собой задачи
придушить друга, его целью было что-то иное, что не менее сильно пугало
Акиру, который со стоном закрыл глаза, понимая, что силы начинают
покидать его. -Ты такой забавный, так прелестно рыпаешься, - за
спиной послышался тихий смешок, и грубые пальцы переместились на голову,
вцепляясь в волосы и оттягивая голову назад, заставляя обнажить шею и
прогнуться в спине, - а как ты сладко стонешь… Сделай так ещё раз. Он
провёл языком по щеке к уху, забираясь внутрь языком, а затем ощутимо
прикусывая мочку; одной рукой душить было труднее, поэтому Акира вновь
почувствовал приток кислорода, который, однако, уже не приносил никакого
облегчения, лишь обжигая лёгкие, как если бы это был кипяток, который
пришлось пить путнику в пустыне. -Милашка, давай, простони ещё раз
для меня, это так приятно, - Кейске явно издевался над ним, теперь он
убрал руку от глотки друга, где остались сине-бордовые следы его
пальцев, и переместил её ниже, мягко и почти нежно поглаживая грудь и
двигаясь к животу. Почувствовав свободу, Акира дёрнулся, пытаясь
ударить противника, но тот сильнее вцепился в волосы, рискуя сломать
жертве шею, и тот, зашипев от боли, как пойманный зверёк, покорно
опустил руки. Всё-таки помирать прямо сейчас не очень-то хотелось. -Кейске, грёбанный псих, отпусти меня сейчас же, иначе… -Иначе? – Насмешливо передразнил его Кейске, - иначе наш смелый герой почикает меня своим ножичком? Акира
вздрогнул и судорожно забился, когда друг забрался под футболку,
поглаживая кожу, а затем чуть не до крови впился в неё ногтями; не
выдержав, он зажмурился и закричал, точнее, хотел закричать, потому что
из горла снова вырвался лишь жалобный стон. -О, да, это меня так
заводит, - возбужденно-хрипло прошептал Кейске ему на ухо, снова касаясь
его языком, - так хочется завалить тебя прямо здесь и сейчас, а потом
трахать до полубессознательного состояния. Акира хотел было
возмутиться, но почему-то запылал, как девица на выданье, которой жених
сказал какую-то пошлость, и, злясь на самого себя за свою слабость,
юноша снова дёрнулся, рукой вцепляясь в запястье противника, чтобы
остановить его. Кейске лишь скептично посмотрел на эту жалкую попытку и ухмыльнулся: -И
что дальше? – Одним рывком он сбросил с себя его руку и, скользнув
ниже, положил ладонь на пах, слегка сжимая вздыбленный бугор, так явно
ощущавшийся под пальцами, - ни хрена ты мне не сделаешь, потому что ты
слабак и ничтожество, - зло прошипел Кейске, быстрыми поцелуями-укусами
украшая на удивление нежную кожу шеи друга. -Прекрати, прекрати
сейчас же, - Акира был удивлён и напуган, он не понимал, откуда у такого
слабого до недавнего времени парня взялась такая нечеловеческая сила и
такая безумная злость, - Кейске, что с тобой творится? Мы же друзья,
какого ты творишь? -Друзья? – Грубо перебил Кейске, расстёгивая
молнию на брюках и забираясь под ткань белья, - у тебя всегда стоит на
друзей? Или ты просто любишь, чтобы с тобой вели себя, как с последней
шлюхой? Его буквально трясло от переполняющей его ненависти, райн
исковеркал его восприятие, изодрал и изуродовал все чувства, делая их
извращёнными и кардинально противоположными своему исходнику, наивная
нежность превратилась в нечеловечески жестокую грубость, светлая любовь
превратилась в гнетущую чёрную ненависть, а скромное маленькое желание
переросло в неконтролируемую похоть. -Кейске, остановись! – Акира
раненой птицей бился в его руках, пытаясь хоть как-то избежать
прикосновений, но насильник не позволял этого, всё сильнее и сильнее
сжимая возбуждённый член, водя по нему рукой и с сумасшедшими хриплыми
стонами до крови вгрызаясь в плечо. Акира жалобно всхлипывал и уже не
пытался брыкаться, он просто тихо рыдал, как малолетняя девка, которую
насилует её собственный дядя; ему было больно, чертовски больно, в груди
как будто бы кто-то разлил расплавленный свинец, и он теперь впитывался
в сердце, отчего оно переставало биться. -Хватит, умоляю, - не
выдержав, юноша рефлекторно стал подаваться навстречу ласкающей руке, а
через несколько секунд с протяжным стоном кончил, развратно раздвигая
ноги и выгибаясь всем телом. Тяжело дыша, Кейске отстранился,
слизывая сладковатую кровь с губ, а потом рывком развернул друга к себе и
жадно поцеловал его, нарочно прикусывая его язык и глубоко проникая в
его рот. Акира по-прежнему не сопротивлялся… Когда это подобие
поцелуя закончилось, и Кейске отодвинулся от жертвы, парень измученно
рухнул на кровать, упираясь в неё руками и большими глотками хватая
воздух. Ещё несколько секунд ему понадобилось для осознания того, что
случилось, но было уже поздно, его друг замер, а потом, дико закричав,
забился в предсмертной агонии, корчась от адской боли, что рождал райн,
трансформированный кровью Акиры в смертельный яд. Акира молча смотрел
на то, как ломает Кейске, не в силах пошевелиться от ужаса, что сковал
его при виде этой чудовищной картины. Парень угасал на глазах, он бился,
как зверь, в которого охотники всадили с десяток пуль, но не сумели
убить. Кейске корчился, хрипел и стонал, изгибаясь и извиваясь на
кровати словно змея, а потом потерял сознание. -К…Кейске… - Весь
дрожа, Акира подполз к нему, осторожно касаясь горячей влажной от пота
шеи друга и тщетно пытаясь прощупать пульс, которого уже несколько
минут, как не было. - Нет… нет… НЕЕТ!!!!!
Акира вскочил с
постели, отбрасывая тонкое покрывало куда-то в угол и безумным взглядом
смотря по сторонам. Поняв, что это был только сон, он немного успокоился
и снова упал на простынь, пытаясь отдышаться. Рука, поднесённая ко лбу,
сразу же стала мокрой от пота, щёки тоже были мокрыми, а губы солёными
от выступившей крови. Акира всхлипнул, стирая слёзы с лица, и
почувствовал, что сейчас снова заплачет. Если раньше, когда он думал о
том, что с Кейске может что-нибудь случиться, это было неприятно, то
сейчас это приносило невыносимые страдания. Только сейчас, когда он
потерял своего единственного друга, пожалуй, единственного человека,
которому не была безразлична его судьба, он понял, как жестоко ошибался
все эти годы. -Прости меня, пожалуйста, прости… - Парень обнял
подушку, утыкаясь в неё лицом и плача так горько, как не плакал с
раннего детства. Он понимал, что в этом мире грязи, лжи и ненависти
только этот наивный и милый мальчишка, только его чувства были
искренними, живыми и настоящими. Акира помнил, как он клялся ему
выбраться из Тошимы, как он обещал защищать его, как трогательно он
приносил ему еду, когда тот сбежал от приёмных родителей, как…
Воспоминаний было много, слишком много, и все они были тёплыми,
светлыми, как маленькие едва заметные лучики солнца посреди бесконечных
туч. -Кейске, я обязательно спасу тебя, держись, пожалуйста, не умирай, только не умирай. Он
истерично всхлипывал, вгрызаясь в подушку, чтобы хоть как-то
успокоиться, но это не помогало, слишком много всего накопилось в его
душе за эти годы, и Кейске был последней каплей.
Когда в комнату
вошёл Рин, боец крепко спал, обеими руками обхватив подушку, его дыхание
было глубоким ровным, но лицо было всё красным от той истерики, что
случилась полчаса назад, и на ресницах ещё остались слезинки, как
свидетельство несдержанности юноши. Рин лишь цокнул языком и грустно
покачал головой, ему стало ужасно жаль этого бедного паренька, на плечи
которого свалилось столько всего и сразу. -Потерпи чуток, скоро всё
закончится, и мы свалим отсюда далеко-далеко, - прошептал мальчик,
наклоняясь к щеке напарника и мягко прикасаясь к ней губами, - не реви,
всё будет хорошо. Я обещаю. Он аккуратно смахнул слезинки с его лица
и, улыбнувшись и поцеловав его ещё раз, неслышно вышел из спальни,
закрывая за собой дверь. А Акира спал, и на губах его почему-то
появилась лёгкая улыбка, наверное, ему снилось что-то хорошее, и в душе
загорелся огонёк надежды на то, что когда-нибудь всё это действительно
закончится.
