Мягкий взгляд темных алых глаз, стекающий с Акиры ничего не значащими
безразличием и какой-то апатичной усталой грустью. Чрезмерно бледные
теперь приоткрывшиеся губы, дыхание с едва заметной хрипотцой,
вырывающееся изо рта. Иногда юноше кажется, словно в черной глубине чуть
расширенных зрачков он видит остатки былой заточенной стали,
запятнанной кровью. Акира осторожно кладет голову бывшего Иль Рэ на
мягкую спинку инвалидного кресла, аккуратно поправляя чуть спутанные
непослушные волосы. Черные, как смоль, как безлунная ночь. Душа у Шики
тоже черного цвета. Такая темная теперь, что стерла все человеческие
чувства - Шики, - Акира разговаривает с мужчиной постоянно, каждый
раз надеясь получить хотя бы какой-то ответ, хоть какой-то проблеск
сознания в застывшем стеклянном взгляде живой куклы, - посмотри –
сегодня небо чистое-чистое. Помнится, ты говорил, что раньше оно часто
бывало таким пронзительно голубым. Я не знаю, я не могу вспомнить. Про
такое небо ты говорил, Шики? Молчание. Акира осторожно прикасается к
сухой сероватой щеке мужчины, убирая с нее мешающиеся жесткие пряди за
уши. Душа Шики спит где-то внутри его алых жестоких глаз, за поволокой
безмерной усталости. Может быть, она его слышит, и в ее ярких и
предательски реалистичных видениях, заменивших Иль Рэ реальность, теперь
присутствует светловолосый юноша в темном плаще.
- Какое
хмурое небо. И дождь льет, словно из ведра. – Акира и сам не понимает
причины, почему он вдруг решает заговорить с Иль Рэ. Шики скашивает на
него свой неизменно режущий острый взгляд и, кажется, чуть усмехается в
ответ. - Знаешь ли ты, какого цвета небо? – Юноша изумленно смотрит
на мужчину и что-то пугает его. Предчувствие, которое не оставляет
Акиру с момента смерти неуязвимого бойца. Нано мертв, но… с Шики что-то
не так. Что-то меняется в нем, неуклонно и слишком быстро. - Нет. Сколько себя помню – оно всегда было такого грязно-серого цвета. Разве бывает другое? Шики подходит к раскрытому настежь окну, высовываясь наружу, позволяя маслянистому грязному дождю омыть его бледное лицо. - Ты не жил, если не видел. Настоящее небо лазурного голубого цвета и яркое до рези в глазах. - Что с тобой происходит, Шики? Нано мертв. Нано бесплотным фантомом неотступно преследует мужчину даже теперь. - Со мной все в порядке.
- Суки, я никому не позволю тронуть его!!! Акира
кричит, едва не срывая голос, его катана убийственной сверкающей
полосой рассекает застывший воздух, вонзается в тело какого-то тучного
мужчины в грязной футболке цвета хаки. Краем взгляда он видит Шики,
безвольно опустившего голову и прислоненного спиной к стволу не по
сезону рано пожелтевшего клена, инвалидная коляска лежит опрокинутая
чуть неподалеку. С каждым днем их все больше. Все больше новых тварей,
жаждущих перерезать Иль Рэ горло. Акира, тяжело дыша, отходит к Шики,
закрывая его своим телом. Вооруженные боевыми кинжалами соперники
зажимают их в кольцо. Воспоминания об «Игуре» приходят сами собой,
адреналин бурлит в крови, мешая связно мыслить. Шесть. Из
первоначального десятка. Шесть гребаных ублюдков. - Юноша, отойди.
Незачем убивать себя, нам нужен всего лишь этот кусок безвольного
дерьма. – Мужчина с темными медовыми волосами смеряет Шики презрительным
взглядом, и тот отвечает ему спокойной отрешенной апатией глаз цвета
крови. Акира вцепляется в рукоять катаны, сжимая пальцы почти до боли,
щурясь от яркого солнца в чистом голубом, настоящем небе. Шесть. На него
одного. Он все еще слаб. Недостаточно силен для того, чтобы защитить
Иль Рэ. Звон стали, когда катана встречается с боевым кинжалом,
неизменная отрешенность на лице черноволосой фарфоровой куклы.
- Шики! Шики, что… что с тобой?! Акира
испуганно прижимает к себе потерявшего сознание Иль Рэ. Темные глаза
закатились, открыв белесые белки, дыхание урывками вырывается из
приоткрытого рта. Акира испуганно оборачивается, надеясь получить хоть
какую-то помощь. Никого. Город словно вымер, только дождь льет с черного
с грязными разводами серых туч неба. - Шики, пожалуйста, потерпи, сейчас, сейчас… Акира
едва не падает, приподнимая тело Шики от земли, взваливая его к себе на
плечи. Нужно попасть домой… Здесь слишком опасно, он не сможет защитить
Шики в одиночку, нужно домой… Мужчина тяжелее Акиры, и юноша, едва
передвигая ногами, тащит безвольное тело Иль Рэ по грязному, заваленному
гниющим мусором, проулку, по которому с шумом бегут глубокие холодные
ручьи. Предательски спотыкаясь, Акира падает на землю, разбивая руки.
Дойти… Нужно дойти… Когда они, наконец, оказываются в квартире Иль Рэ,
мужчина открывает глаза. В них больше нет Шики. Пустой взгляд. Мертвый взгляд.
Кровь уже насквозь пропитала плащ, кровь льется из многочисленных ран,
кровь заливает глаза, кровь оставляет красную полосу на холодном
асфальте позади юноши, когда Акира подползает к Шики. Его соперники
мертвы. Он умирает сейчас. - Шики… - Мощная струя крови вырывается
изо рта юноши, Акира утыкается лицом в плечо Иль Рэ, вцепляясь руками в
его рубашку. – Шики, прости, я не смог. Я пытался, но я оказался слишком
слаб… Теплый сонный взгляд встречается с полными боли
серебристо-голубыми глазами. Акира сжимает пальцы мужчины, тяжело дыша, с
трудом цепляясь за реальность, испуганно отгоняя от себя ледяную
пустоту тьмы. Он не может вот так просто умереть. Он все еще нужен Шики,
все еще… Акира падает на землю, неотступно глядя в лицо Иль Рэ.
Глаза в глаза, не обращая внимания на разлитую в воздухе черную краску,
на чуть притупившуюся боль во всем теле. На мгновение юноше кажется,
словно в темных алых глазах он видит испуг. Испуг, смешанный с
безграничной мукой и яростью. Сталь, проглянувшая сквозь тень слишком
долгого сна. Чернота уносит в глубины сознания, отрывает от внешнего
мира, но юноша улыбается, смаргивая выступившие слезы. Боли нет. Страха
теперь тоже. Он увидел то, что хотел. Настоящее небо, открывшее свой лазурный цвет спустя долгие дождливые месяцы.
